Антон Кулаков - Дерево и пень[СИ]

Марк встал и посмотрел на Совесть.

— Это все. Я стал единственным наследником дяди Стасика, так как в его завещании оговаривалось, что наследство получит либо Василиса либо ее прямой наследник.

— Нет, — загадочно улыбнулась Совесть, — это не совсем все…Есть одна вещь которую ты не знаешь… Ребенок, которого ждала Василиса… На самом деле был твоим.

Марк стоял как молнией пораженный. Он убил собственного ребенка! Он наказал себя сам. Точнее Совесть наказала его по полной программе за то что он совершил. Она покарала его знанием. Все совершенные преступления в сущности Марк направил против самого себя. В этом и состояла кара Совести за содеянное.

— Это ты зря, — прохрипел Марк и достал из кармана нож, лезвие которого сразу выскочило, — нет ничего больнее правды.

Марк бросился на совесть и всадил ей в живот лезвие. Она стояла, смотрела на него страшным взглядом и истошно кричала от боли.

Второй удар последовал под грудную клетку, а третьим Марк перерезал Совести горло. Она упала на пол и задергалась. Паническое настроение продолжало носиться вокруг них. Совесть вопила, пока могла. Марк привычным жестом пнул ее под стол и побежал на крик проснувшегося Ванечки. Он взял его на руки и стал укачивать:

— Папа не даст Ванечку в обиду…

Они вышли в гостиную — тела Совести уже не было. Марк не обратил на это внимания и продолжал укачивать ребенка. Вдруг в комнате возник Андрей:

— Привет, повешенным! — засмеялся Марк, — а я тут только что прирезал свою совесть.

— Здравствуй… А я уж понадеялся что ты отошел от своего шока, а ты меня уже повесить успел… — потерянно сказал Андрей.

— Ошибался, а вешал тебя не я! — сказал Марк и продолжал…качать диванную подушку. Его движения были плавными, неспешными и очень трогательными. Он всецело верил в то, что это — действительно его сын. Казалось, что ничто так не может изменить человека как отцовство. Андрей это увидел на практике. Чувства Марка к ребенку, а точнее к диванной подушке — изменили его.

— Я сам верну тебя к жизни! — резко сказал Андрей и бросился к Марку и начал отбирать у него подушку…, — ты не можешь больше носиться за своими химерами в придуманном мире!

В реальности Марка они разрывали на части ревущего ребенка. В какой то момент Марк ослабил хватку — ребенок выскользнул из его рук и упал на пол. Словно у куклы, у ребенка отвалилась головка и покатилась по полу, к батарее…

Марк застыл от шока.

— Подонок! — заорал он на Андрея, — убийца!!!

Параллельная реальность рассыпалась и самоуничтожилась. Марк стоял напротив Андрея, на полу валялась раскуроченная диванная подушка.

— Это не ребенок, — закричал Андрей, — это просто кусок поролона!

Марк ничего не ответил, развернулся, выдвинул ящик комода и запустил туда руку. Ладонь коснулась металла пистолета Василисы из которого до сих пор никто еще не стрелял. Ловким движением он достал его из ящика и направил на Андрея.

— Вот он, момент истины, — засмеялся Андрей, — я его полгода покрывал. Скрыл его преступление с департаментом…

— Ты знал??? — взвыл Марк. Для него это заявление стало последней каплей вечера признаний. Похоже о его злодеяниях знали все. Но по старому негласному правилу департамента — знали и молчали. Тем самым становясь соучастниками преступления.

— А то мне не знать кто подделал подпись Феликса! Я по твоему кретин? Знал я сразу что ты устроил крушение центра. Но считал что ты расплатился за свой грех сумасшествием.

— Кого ты назвал сумасшедшим? Убийца! Ты убил моего сына и всех погибших в крушении. Тебя за это уже повесили — спроси у Виолы.

— Только сумасшедший может отправить собственную жену на аборт, отчетливо зная, что это для нее будет последним в жизни событием, — Андрей все еще надеялся на то, что Марка можно образумить, но он не догадывался, что за всеми его поступками скрывается нечто большее чем попытка спастись от наказания за воровство и подлог, — только сумасшедший может жить в шизоидном мире, управляемом разумом. Ты ведь сознательно уходил в этот мир и сознательно им управлял!

— Кто тебе это сказал? — сказал Марк и выстрелил в Андрея. Пуля прошила его плечо, на рубашке быстро выросло пятно крови, — я жил этими людьми, этими интригами!

— Я…это… понял, — корчась от боли сказал Андрей. Теперь он уже десять раз пожалел что покрывал Марка, успокаивая себя тем, что обязан ему дружбой. Проклятая дружба! Никаких обязательств не требовалось — был лишь холодный расчет. Марк не нуждался в помощи — он не был безобидным и обиженным судьбой неудачником. Он был монстром, выросшем в насквозь бюрократизированном обществе. В планы этого чудовища не попало только одно — что одиночество превратит Марка в сумасшедшее животное, живущее в параллельном мире и подстраивающим его под себя. Каким же кретином был Андрей. Полным и непробиваемым. Нужно было сразу заметить за этим помутнением следствие чего–то совершенно ненормального и четко задуманного. Ведь хотел Марк сойти с ума. ХОТЕЛ. Чтобы спастись.

— Какой умненький мальчик, — процедил Марк и снова выстрелил. Пуля попала в живот. Андрей согнулся и сполз на пол. Мысли медленно стали покидать его, вот тебе и новая жизнь. Бедная Елена. Она не заслужила. Ведь она так… любит его…

— Я… только хотел… тебя… спасти, — прокряхтел Андрей. Он понял что это конец и нес уже полнейшую предсказуемую чушь, которая уже точно не смогла бы его спасти.

— Ты это сделал. Спасибо, — Марк подошел к корчащемуся на полу Андрею, приставил пистолет к его виску и выстрелил. Он цинично смотрел как лопнул череп и из него устремились, томившиеся в неведении и обуреваемые всевозможными мыслями частицы сознания.

Освобожденные из черепной коробки запасы крови и мозг пышным фонтаном выстрелили на зеркало и застыли на нем неповторимым узором темно–коричневого цвета… Так нашел свой трагический финал талантливый архитектор Андрей Ковалев.

Марк уронил пистолет и посмотрел на себя в это зеркало. Помутнение прошло. Оно прошло. Но теперь он в еще более худшей ситуации. Марк вышел на кухню, открыл газ на плите, прошел в комнату, переоделся и вышел из квартиры захлопнув за собой дверь. Газ быстро захватывал пространство и очень скоро от искры взорвался.

А Марк вышел из подъезда и пошел навстречу своей судьбе, которая ждала его на мосту через железную дорогу. В этом сооружении Марку виделось спасение. То чего он столько времени ждал и вожделел.

— Марк и Виктория, поздравляю вас с законным браком и объявляю мужем и женой!

Эти слова так и застыли у Марка в голове как предвестники нового периода его жизни. После всего пережитого он заслужил свое право быть счастливым и в данный конкретный момент, выходя из церкви и спускаясь к автомобилю — он несомненно был счастлив. Даже без совести он мог быть самодостаточен. В конце концов — что такое эта совесть и какого черта ее придумали? Это комплекс, такой же комплекс как религия, ответственность перед родителями или еще что–нибудь, вроде надобности постоянно мыть пол или посуду. Совесть это комплекс, — думал Марк, — и я счастлив что смог его себе ампутировать раз и навсегда. Человек без совести — это усовершенствованная модель. Он может любить, испытывать эмоции, но при всем этом он совершенно не подвержен внутреннему голосу, который вечно склонен преувеличивать недостаточность человека. Так что совесть — уже атавизм.

Марк обнял Вику и нежно поцеловал ее. Это был сочный персик в сочетании с мятным сиропом. Вика целовалась гораздо приятнее Василисы.

К черту Василису — это уже пройденный этап о котором надо забыть навсегда. В прошлое. Она ушла в прошлое. Впереди у него абсолютно новое будущее — с большими деньгами дяди Стасика, а точнее, Василисы. Теперь он стал единым обладателем всего состояния, которое оказалось намного большим, чем ожидал Марк. Даже и несчастным порой везет очень крупно. А уж тем, кто под несчастного жестоко косит…

Они вышли из церкви и оказались под небольшим дождиком из лепестков роз. Это придумали Арнольд и Катя. Вика смотрела на Марка счастливым взглядом, а перед его глазами все еще стояли глаза его Совести. Столь похожие на глаза Вики. Но перед ним — новый путь, уже усыпанный розами — символом того, что этот брак будет крепким и счастливым. Навсегда. И никакие обстоятельства, несчастные случаи, никакая Совесть — никакой форс–мажор не сможет их разлучить.

Марк потряс головой и вид убитой совести покинул его.

Он смотрел на путь из лепестков роз и сделал шаг навстречу новой жизни, новому счастью и новым… преступлениям.

КОНЕЦ

Сентябрь 2002 — Июль 2007